Я ненавижу все существующие клише о прощении.
Я знаю каждую пословицу, каждый совет, каждое общепринятое мнение, потому что я пыталась найти ответы в литературе. Я прочитала все посты в блогах, посвященные искусству отпускать гнев. Я выписала цитаты Будды и выучила их наизусть — и ни одна из них не сработала. Я знаю, что расстояние между «решением простить» и настоящим чувством умиротворения может быть непреодолимым. Я знаю.
Прощение — это непроходимые джунгли для тех из нас, кто жаждет справедливости. Сама мысль о том, что кто-то уйдет безнаказанным после всего, что он сделал, причиняет боль. Мы не хотим сохранить наши руки в чистоте — следы крови обидчиков вполне бы устроили нас. Мы хотим сравнять счет. Мы хотим, чтобы они на себе прочувствовали то же, что и мы.
Прощение кажется предательством самого себя. Вы не хотите сдаваться в бою за справедливость. Гнев горит внутри вас и отравляет вас собственным ядом. Вы знаете это, но все равно не можете отпустить ситуацию. Гнев становится частью вас — как сердце, мозг или легкие. Мне знакомо это чувство. Мне знакомо ощущение, когда ярость в крови бьется в такт вашему пульсу.
Но вот что нужно помнить о гневе: это инструментальная эмоция. Мы злимся, потому что хотим справедливости. Потому что думаем, что это принесет пользу. Потому что считаем: чем мы злее, тем больше изменений сможем совершить. Гнев не понимает, что прошлое уже закончено и вред уже был нанесен. Он говорит, что месть все исправит.
Быть в гневе — это словно постоянно расковыривать кровоточащую рану, считая, что таким образом вы убережете себя от образования шрама. Будто бы человек, который ранил вас, однажды придет и наложит шов с такой невероятной точностью, что от пореза не останется и следа. Правда о гневе такова: это просто отказ от лечения. Вам страшно, ведь когда рана затянется, вам придется жить в новой, незнакомой коже. А вы хотите вернуть старую. И гнев подсказывает вам, что лучше всего не давать кровотечению остановиться.
Когда в вас все кипит, прощение кажется невозможным. Нам бы хотелось простить, потому что умом мы понимаем, что это здоровый выбор. Мы хотим спокойствия, умиротворения, которое предлагает прощение. Мы хотим освобождения. Мы хотим, чтобы это бурление в мозгу прекратилось, но ничего не можем с собой поделать.
Читайте продолжение на следующей странице, нажав ее номер ниже.
очень жаль, что многие люди прочтут это и возможно поведутся на правильно описанные чувства гнева. тонкая подмена понятий. очень манипулятивно. полное прощение убивает чувство себя, вы становитесь соучастником содеянного с собой. вы себе потом долго не сможете обьяснить, за что вы так с собой. Прощение выгодно только обидчику и манипулятору,который так выигрывает время и ресурсы за ваш счет, оно загоняет вас в состояние раба, так искуссно, что даже не понятно в чем подвох, а обидчику не дает обратной связи от мира в виде хоть какого-то наказания. даже если вы просто скажете ему- так нельзя делать! — это будет лучше, чем совсем ничего и какое-то прощение. Это потакание ему и самоуничтожение себя. Это медвежья услуга его душе и банальная трусость с вашей стороны. неспособность постоять за себя, защитить свою душу. такое прощение- это позор и безразличие к тому, что будет с вами и к тому, куда катится он. настоящее прощение возможно, только когда вы уже востановились от травмы с помощью любви других людей и готовы хотя бы сказать о своих чувствах обидчику и этим помочь ему увидеть последствия собственных деяний. Пока вы не прощаете до конца — у него есть шанс одуматься, когда вы простили- у него нет больше шанса остаться человеком. и это предательство. говорить о прощении в русскоязычном пространстве- сродни преступлению, прощение — инструмент смягчения порядков перенятых от Древнего Рима Европой, с ее рабами, кастами и т.д.при помощи полного прощения вы снимаете ответственность за содеянное с обидчика и с себя — и остаетесь оба рабами, вместо того, чтобы разделить по существу и принять эту ответственность и стать свободными, знающими как жить с последствиями.